во всю ширь простора. По левую – изумрудная река, зажатая стенами огромного каньона, она впадает в озеро прямо под нами.

Много купальщиков внизу плавает на байдарках, лодках и просто в воде. С уступов отвесных скал ныряют в легкие волны. Хохочут и визжат дети. Цвета и краски сочные, будто вижу живой мультфильм. Очень хочу туда. Марко понимает, и хотя планировали ехать дальше, дает команду на переодевание.

И вот мы на лавке катамарана. От проката лодок плывем метров двести по озеру в сторону реки. Проплываем под мостом. Теперь мы в ущелье среди отвесных скал, уходящих к небу. Темные тени известковых отрогов не пугают, так даже прохладнее. В нижней части они пористые – волны вымыли углубления и гроты. Река, сужаясь, уходит в загадочную даль каньона. Мы кружим здесь, в широкой части, недалеко от моста.

Пересаживаюсь на корму, наклоняюсь к воде, она прозрачная, но дна не видно, трогаю рукой – теплая. Смотрю на пловцов рядом. Тоже хочу поплавать, но боюсь, видно – под нами очень глубоко. Вот в ластах была бы смелее.

Предлагаю поплавать Марко, он молча крутит педали. Ловлю его жаркий взгляд через длинные черные ресницы. На самом деле, сев в катамаран, мой герой уже сделал подвиг. Он умеет плавать, но терпеть не может открытые водоемы.

– Poi andiamo su per la collina e guarderemo in giù il panorama. C'è un punto di osservazione, vedrai ancora meglio il fiume e il canyon, – обещает Марко.

– Come si chiama questo posto?

– Fiume Verdon e lago Lac de Sainte Croix.123

Отложив ненадолго планы, извилистой дорогой милый рулит на самый верх каньона. Взбираемся и видим ту же картину, но сверху: мост, реку и озеро, уже подкрашенные вечерней зарей. Отвесная глубина под железной решеткой смотровой площадки пугает и захватывает дух. Или это вечерняя свежесть? Жмусь к Марко. Он обнимает в ответ успокаивающе.

22 августа

С места безымянной ночевки отбыли ранним утром и к обеду паркуемся на пологом склоне невысокой горы – 1148 метров. Под колеса кладем треугольные чурки, чтобы кампер стоял ровно. Иначе газ не пойдет в комфорки печи.

Аппетитные запахи разнеслись по автодому – мой синьор разогрел купленные на рынке пиццы. Держу, перебирая пальцами, горячий треугольник в руке, откусываю и с набитым ртом выдаю комплименты:

– C'è un italiano in quella pizzeria, ovviamente. È stato lui a fare pizze così deliziose.124

Марко улыбается жуя. Отрезаю еще пиццы и смотрю в окно. Вдали снежные вершины. Рядом за оградой кемпинг. Среди низких сосен стоят палатки, жилые автоприцепы, летние домики. Слышу смех детей из открытого бассейна – небольшого, но настоящего, с голубой водой. В такую жару она манит к себе. Думаю, вернемся с прогулки после обеда разгоряченными. Подбираю слова по словарю и спрашиваю, сможем ли поплавать в том бассейне, когда придем из леса.

– Угу, – отвечает милый, увлеченный очередным куском пиццы.

Не знаю, точно ли расслышал, но ответил же. Воображаю чувство освежающей прохлады по всему телу от воды в бассейне. Но не все так просто…

После обеда отправляемся к древним наскальным окаменелостям, о них Марко читал в журнале еще дома. Должно быть недалеко. Идем среди леса по склонам холмов. Идем-идем, сосны невысокие, но шумят. Кажется, рядом бежит река. Но нет, это ветер гуляет в вершинах. А внизу скопилась густая теплынь.

Один склон сменяется другим, затем третьим. Палящий зной отнимает силы, я устаю. Не радуют ни пейзажи, ни крутая ухоженная тропинка. Встретились люди, тоже замученные пеклом. А моему спутнику хоть бы что! Может терпит, но скорее привык ходить по горам. Он член падуанского клуба альпинистов. Рассказывал в письмах, как в снаряжении лазит по скалам, где только руками цепляешься и так передвигаешься.

Несет мою бутылочку воды. Я пью. Он нет, не хочет. Очень жарко. Силы покидают. Внезапно, прямо среди леса, вижу желтый пластиковый стул! Встреча с сиденьем неожиданна, из груди вырывается хриплый смешок, неужели навизуализировала расплавленным мозгом?!

Сажусь. Уфф, сладкая пауза, не могу надышаться! Передо мной горная панорама. Холмы с кряжистыми соснами. Вдали снежные вершины, где отдыхают усталые, как я, облака. Спрашиваю Марко, откуда в лесу стул. Говорит, по этой тропе ходят люди. Значит, один шел не с пустыми руками. Гуляет наверно здесь каждый день, вот и позаботился об отдыхе.

Лес добр ко мне. Через километр встречаем скамейку. Благоверный фотает меня на ней, а сам даже не присаживается. Похоже, он из тех людей, кто наметив дело или цель, не останавливается, пока не достигнет. Браво!

Еще два крутых спуска и, наконец, пришли. Большой кусок скалы закрыт толстыми витринными стеклами. На гладком каменном боку следы окаменелых водоплавающих, похожих на больших креветок или тюленей с зубами. Жили миллионы лет назад, невероятно. Даже сложно это представить.

Довольный итальянец читает таблички на родном языке. Снимает свои fossili125. Я сижу на камне в тени. Сердце колотится, голова кружится, в ней будто стучат молоточки. Видимо организм, выросший на равнинной местности, не приспособлен к перепадам горных давлений.

Отдышавшись, снова спрашиваю Марко высохшим голосом, сможем ли мы, когда вернемся, искупаться в бассейне. Он берет мой фотоаппарат на плечо, слышу утвердительное si certo. Идем обратно.

В быстром ручье, местами уходящем под землю, нашлась живая лужица воды. Сажусь на каменный край, опускаю ноги. О, как хорошо и приятно! Марко направляет на меня объектив. Выдаю благодарную посвежевшую улыбку. Набираю сил на обратную дорогу. Даже прошу вернуть мой фотоаппарат.

На обратном пути снимаю Марко, как он, встав на колено, делает макросъемку кузнечика, заглядывая ему прямо в глаза. Представляю, как тот офигел!

Мы в кампере. Слышу, как гулко звучит колокол на близкой церкви. Два раза, значит сейчас два часа дня.

Сижу обиженная на весь свет!

Во-первых, я уже неделю без телефона, он разрядился и зарядить негде. Розеток электричества в стареньком кампере нет. Во-вторых, когда вернулись из леса и я собралась в бассейн, Марко сказал, что бассейн принадлежит кемпингу, пойти туда не можем. Стало обидно, прям до слез! Не только из-за бассейна. Он меня обманул!

Сначала молча терплю, потом решаю выплеснуть свое негодование! Вывести его на чистую воду! Марко отвечает – мое слово «рушелло» (ручей), он услышал как «пишина» (бассейн). По звучанию похожи и он, якобы, не понял о чем речь.

Нет, не верю, все он понял! Ведь спрашивая в первый раз, я показывала рукой именно на этот прекрасный бассейн с голубой живительной водой. Даже отсюда, из окна, хорошо видно, что вода очень «живительная». Ответил бы сразу, что кемпинг – территория закрытая, бассейн только для жителей кемпинга, в сервисе нет отдельной опции «прийти поплавать» для посторонних людей. Даже для тех, у кого в жарком кампере нет кондиционера.

Просто я спросила один раз, он и не придал значения. А надо было спросить раза три. У них в Италии все надо спрашивать по три раза. Юля тоже это отметила. Один раз не считается, и Марко пропустил мои слова мимо ушей. Задавая вопрос, мне надо было дважды повторить его, подтвердить и зафиксировать. А ответ вообще письменно записать и заставить расписаться.

Размышляю: почему мы говорим меньше и конкретнее? Может холода не дают лишний раз открывать рот? «Да» значит – да, «нет» значит – нет. К чему переливать из пустого в порожнее, если все ясно?

Одно «нет» у них не считается тоже. Например, вот только что: Марко спрашивает, кипятить ли мне воду для чая. Отвечаю сердито: «Нет». Он переспрашивает – кипятить ли, ожидая повторения. А я неожиданно: «Хорошо, кипяти». И тут он быстренько: «Ок, нет».

Впервые с такими повторами столкнулась в начале знакомства в ресторане города Аркуа Петрарка, помните? Тогда вообще не понимала ни слова. С трудом сделала выбор в меню.